— Этот город наполнен романтизмом близким мне по духу и настроению. Любовь и романтика живет здесь во всех зданиях и на всех улицах. Для вдохновения и рождения новых идей иногда достаточно неспешной прогулки по Питеру. Здесь рождалась особенная архитектура, здесь проектировали и строили великие мастера своего дела, многие из которых были приглашены в Москву и основали плеяду известных советских архитекторов. Я понимаю архитектурное наследие города, как образец лучшего, наиболее качественного и цельного, что только может быть в России для человека моей профессии. Это красивый город…

— Эти ощущения даны каждому человеку, но не все хотят развивать их. Как мужчина определяет красивая перед ним женщина или нет?! Быстро и безошибочно. То же самое и в изобразительном искусстве, и в архитектуре, поскольку это родственные сферы. Для объективной оценки существует множество критериев: масштаба, силуэта, материалов – их совокупность определяет, насколько гармонична архитектура всего ансамбля. Если высокое, массивное здание возникнет среди низкорослой изящной застройки, оно будет резать глаз, а открытое пространство позволит увидеть его с другого ракурса более привлекательным. Как правило, если человек хочет создать что-то прекрасное, им движет любовь и уважение к объекту которое он отображает. К примеру, дома эпохи модерна насыщенны декором мистического свойства. Сидящий на фронтоне Мефистофель может быть и оскарбляет чувства верующих, но скульптор вложил в свое творение столько любви, и так стремился к прекрасному, что большинство людей все же чувствуют в нем красоту и свет, а не темные силы.

— Мне всегда были интересны элементы, присущие ар-деко. Это очень большой пласт архитектуры, рожденный между двумя мировыми войнами. В Советском Союзе стиль ар-деко отличался от европейского или того, что был сформирован в Америке. Но, независимо от географии, ему присущи индивидуальные черты, которые мне бы хотелось повторять в современных проектах. Сейчас застройщики в основном хотят строить проекты в стиле нео-классики, и тут мое авторское видение иногда не соответствует заказу. Прелесть ар-деко в том, что он обладает богатой палитрой. Он может выглядеть простым или строгим, богатым или декоративным – он гибкий и позволяет быть более смелым в работе. А вот неоклассика диктует четкие пропорции (например, не позволяет увеличивать размер окон). Классицизм, лежащий в основе этого стиля, по-прежнему служит и подчиняется камню, не позволяя увеличивать проемы, разширять границы… А вот ар-деко – пожалуйста, на выбор любой материал: металл, железобетон, стекло. Это стиль, буквально развязывающий руки архитектору.

— Такого понятия как «петербургское ар-деко» не существует. Ар-деко родилось уже в Петрограде, который впоследствии был переминован в Ленинград. В целом строительство в 30-50-е годы прошлого века прошло под эгидой неоклассицизма. Творцы и наследники дореволюционных неоклассицизма и модерна создали особенный ленинградский извод советского стиля 1930-х годов. Отчасти ар-деко пришелся «не ко двору» в виду высоких цен на материалы. Этот стиль отражал буржуазные вкусы, утонченность и изящество, которые в советские годы были преданы анафеме. Архитектура Ленинграда должна была нести другой посыл, а ее образы отвечать суровому, пролетарскому, монументальному духу времени и стилю правления. Впрочем, некоторые искусствоведы относят и эти постройки к стилю ар-деко.

Самый яркий пример сумбурной в отношении стиля застройки – это Петроградская сторона. В начале 20-го века началась взрывная застройка. На 1900-е годы пришелся рассвет ар-нуво модерна, в 1910-е годы, накануне революции, обозначилась тенденция к неоклассицизму. Если хочется увидеть архитектуру 20-х годов в стиле модерна и неоклассицизма, то ее легко обнаружить на Петроградской стороне.

Нельзя однозначно сказать какой стиль архитектуры преобладает и на Васильевском острове. Он развивался долго и в отличие от Петроградки -- с самого основания города. Знаковым здесь остается масштабный ансамбль времен ампира, ампирного классицизма первой половины ХIX века - ансамбль Биржи. Если человек хочет почувствовать себя в том времени, достаточно приехать на Стрелку Васильевского острова. С другой стороны, рядом со станцией метро «Приморская», на реке Смоленка, уже можно оказаться в другом измерении, удивляясь достижениями Ленинградской архитектуры 80-х годов. И если Васильевский Остров – это сочетание разнообразных стилей, то спальные районы Питера – это ярковыраженный модернизм.

— Продукт архитектуры – это совокупность множества факторов: социальных, экономических, технологических, которые отражают художественный уровень в конкретном регионе. Если хотя бы два фактора находятся на низком уровне, они определят весь уровень продукта. Такова данность. При гармоничном сочетании факторов, общество развивается, и уровень архитектуры растет. Время, в которое формировались родные нам города, отличал высокий уровень культуры, а XX век многое растерял. При этом у жителей остался образ того, что можно назвать красивым, и ассоциируется этот образ с неоклассической архитектурой. Мы вроде как заказываем этот стиль, но наш культурный уровень не позволяет реализовать такой же продукт. Нет людей, которые умеют рисовать, нет технологий, способных решить задачу подобной сложности. Вопрос даже не в стиле. Поясню на примере отделки фасада камнем. Приходит подрядчик, профессионал с большим опытом. Ставишь ему задачу: сделать каменный свод. Но он не в состоянии выполнить ее. Для этого каждый камень необходимо определенным образом выпилить и собрать свод как мозаику по определенной технологии, которая на уровне мастеров утерена. Остается лишь любоваться постройками II века нашей эры где-нибудь в Греции.

— Мне кажется, это тенденция самых последних лет. Качество архитектуры зависит от уровня культуры поколения. Отчего все построенное в Петербурге за последние тридцать лет так разительно отличается от исторической застройки? Причина – в другом культурном уровне. К началу XX века наша страна приобрела опыт общественных отношений, освоила разные технологии и сформировала свои художественные представления в архитектуре. Застройщик и архитектор были способны решать индивидуальные задачи гораздо большей сложности, чем мы сегодня. Налицо регресс, и то, что сегодняший архитектор, по сути, разучился рисовать, подрядчик качественно строить, а обыватель не способен различить новое и старое здания – не самое страшное. Печальнее, что за последние годы безличный термин «недвижимость» почти утратил те качества, которые всегда были важны для человека в отношении архитектуры. Я говорю в первую очередь, конечно, о красоте, но ведь и остальные две части витрувианской триады неочевидны.

Сказывается на облике города, как ни странно, и отсутствие гражданской позиции, запроса. У людей нового поколения уже нет уверенности, что кто-то должен решить их судьбу за них. Максимум, что они могут просить, даже не требовать, а именно просить – улучшить свои незамысловатые условия жизни. Возникает ощущение неправильности: неправильные города, неправильно выстроенные отношения власти и людей. Сейчас все больше застройщиков, особенно в Москве, стараются работать с индивидуальными архитектурными проектами, идти навстречу людям и их желаниям. В Петербург этот тренд идет медленно, но я вижу, что в ближайшем будущем у нас будет возможность реализовывать яркие красивые проекты. Нужно создавать комфортную среду, архитектуру высокого художественного уровня, не забывая про технологическую составляющую. И конкуренцию возглавят именно те застройщики, которые не ставят задачу нашлепать квадратных метров, а подходят к процессу строительства творчески и с любовью. И для такой цели необходимо воспитывать кадры.

— Поколение Z станет еще более требовательным, чем дети 90-х. Это люди, которые еще в детстве насмотрелись на панельные дома и устали от них. При этом они всегда имели возможность путешествовать и научились сравнивать. А молодые жители Петербурга половину жизни провели в Финляндии. Мы, люди, родившиеся в годы перестройки, испытываем некую ностальгию по спальным районам, из серии: «Как хорошо было жить в хрущевке и гулять по дворам!». Раньше в сознании жила установка, что все советское – хорошее, но она отмерла. Возможно, у людей поколения Z тоже будут свои ностальгические фетиши, а пока они еще даже не являются массовым потребителем продуктов – у них недостаточно ресурсов. Но в целом, есть ощущение, что можно жить лучше, и это не поколенческое восприятие действительности, а общее настроение.

— У некоторых европейских застройщиков, например, Bonava и YIT всегда был особый подход к покупателю, подразумевающий участие и любовь. Ведь любой продукт сам по себе неплох и обеспечивает пусть минимальный, но комфорт. В панельных домах человек живет как книга на полке - вроде бы полка сухая, не падает разрушительный солнечный свет, пыль иногда вытирается. Но не более. А европейское отношение к человеку подразумевает участие. Это не просто продажа площади, девелопер развивает такую среду обитания, где ему бы хотелось растить своих детей. Залог такого отношения – уважение к личности, к частной собственности. Застройщики должны понять, как важны все этапы работы с клиентом: от подписания договора до качества дверной ручки в самой дальней комнате квартиры. Запрос на уважение и небезразличное отношение к себе у потребителя сформирован. Чем быстрее застройщики осознают закономерную взаимосвязь между созиданием и дальнейшем развитием бизнеса, тем сильнее они станут. Репутация играет решающую роль в конкурентной борьбе, а институт репутации у нас отстутствует, может быть, это связано с неразвитостью гражданского самосознания в обществе. Но качество напрямую зависит от конкуренции, в результате которой потребитель учиться разбираться «что такое хорошо и что такое плохо».

— Я полагаю, имеет место несоответствие общего уровня социума и того, что определяет его судьбу, то есть власти. Общество ушло вперед, а власть все еще ожидает реакций советского человека. Перед глазами у них пример такого очередника, который наконец-то получил квартирку в Купчино. Да, до нее неудобно добираться, но это ничего – зато свой угол. Чуть позднее люди плакали, когда из коммуналок переезжали в отдельные квартиры, потому что привыкли к определенному укладу, но не сопротивлялись – не было оснований. Все это было тогда, когда не существовало института частной собственности, и сознание людей было другим – они благодарили за подарки. А сейчас люди отвыкли от подарков – и напрасно власти ждали, что все расплачутся от радости в ответ на закон о реновации и скажут: «Спасибо, что вы все решили за нас». Наши современники могут и хотят выбирать сами: они читают и следят за новостными лентами в интернете, имеют представление о застройщиках, рыночных механизамх, ценах, и крайне разочарованы пренебрежительным отношением к ним со всех сторон. Застройщики, как участники рынка еще стараются уважать своего клиента - им надо продать то, что они производят. Но вот государственным структурам наплевать на людей до сих пор. Самый безобидный пример – Почта России, храм утерянных писем и надежд.

Из Питера особенно странно наблюдать, что происходит в Москве. Какая-то ошибка анализа, непродуманные действия?! Для нас очевидно - москвичей не осчастливишь навязанным новым жильем. Критическое сознание не позволяет воспринимать вещи так, как они воспринимались в 80-е годы. Стартуй такая программа где-нибудь в депрессивном регионе России, ее судьба была бы светлой, а люди были бы благодарны. Остается надееться, что новый законопроект будет скорректирован до нужной степени адекватности.

— Мы можем утверждать, что уже доросли до уважения к личности на уровне бизнеса, то вот отношение государства к гражданам как к своим подданным, как к неким существам, правами которых можно распоряжаться, не меняется. Советская власть всегда использовала архитектуру как пропагандистский элемент. Если в 30-е-50-е годы город застраивался с оглядкой на эстетику (и потому все лучшее было построено именно тогда), то в 60-70-е годы на первый план стала выходить массовая застройка. Росли площади квартир, росло количество домов, и широкие улицы стали символами и средством манипуляции массовым сознанием В Северной Корее и сейчас можно увидеть широкие улицы, по которым не ездят автомобили. Это такой образ, созданный для пропаганды, в жертву которому принесены интересы живых людей. Почему в Москве передвигались дома? Потому что средневековый город необходимо было преобразовать в царство и явить населению картинку просторного, светлого и счастливого будущего.

— Не знаю с чем это связано, но в Москве со сменой градоначальника курс был взят на улучшение среды: начали облагораживаться пешеходные улицы, парки, проводиться озеленение и благоустройство. Организация всевозможных ярмарок, фестивалей, избыточное украшательство города – вроде бы все это направлено радовать глаз жителям. Но подспудно прослеживается влияние авторитарного государства. Потому что по факту люди терпят неудобства: безпрерывные шумные работы мешают городу нормально функционировать и работать, в праздники перекрываются все артерии города, парализуя его, а потому создается впечатление, что и праздник навязан. И это не случайно, образ города, как символ эпохи, как некая пропаганда – это не только бетон, камень и широкие пространства, это еще и гулянья на широкую ногу. И этот навязываемый городу образ - признак диктатуры. В Москве все делается директивно. Впрочем, нельзя утверждать однозначно: тот же малый бизнес, например, выигрывает от таких праздников. Случайно ли время их проведения иногда совпадает с протестными акциями? Кто знает. В конце концов, необходимость создания красивой и комфортной среды остается, а реализует ее так много людей, с таким разным видением, что единообразия оценок нам не дождаться никогда. Город проживет дольше нас, и время покажет, кто был правее.

Интервью предоставил сервис NEW-FLAT.COM