#среда обитания
ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД-СЫР
Главный архитектор Института гелиотектуры Сергей Непомнящий
Солнце как принцип
Все начиналось с юношеских амбиций, когда я поступил в Московский архитектурный институт и задался вопросом: почему города представляют собой разбросанные на плоскости кубики?
В 1974 году девятиэтажный дом считался нормой, 12-этажный – уже высотным зданием. Я смотрел на них и не понимал: почему нельзя формировать город как структуру свободной формы, как крупные единые объемы, похожие, например, на гигантские скульптуры Генри Мура. Сегодня для меня очевидно, что Заха Хадид, проектируя в XXI веке общественные комплексы, вдохновлялась теми же образцами. А тогда я задавал себе вопрос: что мешает свободному формированию жилой застройки, то пришел к выводу, что во всем виноваты окно и солнце.
Любая комната имеет глубину не более шести метров, иначе в ней будет темно. Шесть метров на одном фасаде, шесть метров на другом – вот вам стандартный «кубик» шириной 12 метров. Ближе, чем на две высоты, дома ставить нельзя – снова становится темно, ведь соседний дом «затыкает» свет.
Но обязательно ли фасад дома должен быть плоским? Ведь взгляду из помещения в окно доступен лишь узкий сектор. Идея о том, что можно сформировать единый световой канал, через который множеству помещений будет открыт горизонт, посетила меня в 1978 году. С тех пор я развил ее, и сформулировал общие принципы новой градостроительной дисциплины, которую назвал гелиотектурой (от греч. gelios – солнце). Это одновременно и метод, и принципиально новый подход к формированию города.
Гелиотектура основана на главных потребностях человека. Нам необходимы естественный свет, природа и личное пространство, но в то же время люди не могут жить вне социума. Поэтому жилище должно находиться на грани между природой и обществом. За окном мы хотим видеть лес и озеро, а открыв дверь, оказываться среди людей.
В 1974 году девятиэтажный дом считался нормой, 12-этажный – уже высотным зданием. Я смотрел на них и не понимал: почему нельзя формировать город как структуру свободной формы, как крупные единые объемы, похожие, например, на гигантские скульптуры Генри Мура. Сегодня для меня очевидно, что Заха Хадид, проектируя в XXI веке общественные комплексы, вдохновлялась теми же образцами. А тогда я задавал себе вопрос: что мешает свободному формированию жилой застройки, то пришел к выводу, что во всем виноваты окно и солнце.
Любая комната имеет глубину не более шести метров, иначе в ней будет темно. Шесть метров на одном фасаде, шесть метров на другом – вот вам стандартный «кубик» шириной 12 метров. Ближе, чем на две высоты, дома ставить нельзя – снова становится темно, ведь соседний дом «затыкает» свет.
Но обязательно ли фасад дома должен быть плоским? Ведь взгляду из помещения в окно доступен лишь узкий сектор. Идея о том, что можно сформировать единый световой канал, через который множеству помещений будет открыт горизонт, посетила меня в 1978 году. С тех пор я развил ее, и сформулировал общие принципы новой градостроительной дисциплины, которую назвал гелиотектурой (от греч. gelios – солнце). Это одновременно и метод, и принципиально новый подход к формированию города.
Гелиотектура основана на главных потребностях человека. Нам необходимы естественный свет, природа и личное пространство, но в то же время люди не могут жить вне социума. Поэтому жилище должно находиться на грани между природой и обществом. За окном мы хотим видеть лес и озеро, а открыв дверь, оказываться среди людей.
Против карандашей и бумаги
Развивая свою теорию, я исходил из задачи сделать так, чтобы застройка превратилась в податливый пластилин, из которого можно вылепить среду для жизни, органичную для человека. И тогда решается главная задача любого мегаполиса: достижение комфорта для растущего населения города. Ведь города в их нынешнем виде неудобны, загрязнены, в них шумно, тесно – и, тем не менее, деревенские жители стремятся стать горожанами. Каждую неделю население городов на нашей планете прирастает еще на миллион человек. Я подумал, что город не обязан быть тесным и неудобным. Он может стать принципиально иным – просторным, светлым, комфортным. Я предлагаю рассматривать город не как бумагу, на которой стоят карандаши-небоскребы, а как трехмерное пространство. Люди живут не на карте, и городские пространства не обязательно должны располагаться в одном уровне. Чем их больше – тем свободнее людям.
Некоторым солнце противопоказано
Объемный дом-город – я назвал его гелиокластером – это структура, напоминающая швейцарский дырчатый сыр, пронизанная световыми каналами и выстроенная по четким геометрическим законам. И это антипод размазанного по плоскости города.
Здесь нет ненужных технических промежутков между зданиями, которые съедают дорогостоящую землю. Вместо того чтобы тратить кучу времени на преодоление огромных расстояний от центра до окраин, мы комфортно передвигаемся по дому-городу не только вправо-влево, но также вверх и вниз. Основная структура города сохранена: есть пешеходные бульвары, парки, торговля, детские и спортивные учреждения, развлечения – и все они зонированы в соответствии со своей потребностью в естественном свете. Например, паркингам, кинотеатрам, торговым залам солнце противопоказано, и мы можем размещать их в сердцевине гелиокластера. А вот в жилье, детских садах, офисах должен быть большой приток естественного света, и их логично размещать по периметру здания.
Гелиокластер – это громадное климатизированное и озелененное пространство. Зимой мы можем гулять по бульвару от дома до аквапарка без верхней одежды. Пережидать любую непогоду не в замкнутом пространстве квартиры, а в зимнем саду или занимаясь спортом, имея возможность в любой момент переместиться в любую точку дома-города.
Автомобили, автобусы и поезда останутся для перемещения на большие расстояния. Внутри гелиокластера не нужен автомобильный транспорт, только лифты и траволаторы. При этом природа не отдаляется от нас, как в традиционном городе, разрастающемся и захватывающем под застройку все новые зеленые территории, а приближается на расстояние шаговой доступности. Вышел за дверь – и вот они лес, поле, река.
Сегодня у нас есть все инструменты, чтобы реализовывать такие проекты. Технологии наконец дозрели, чтобы обеспечивать гелиокластеры всем необходимым: светом, воздухом, зелеными насаждениями.
Объемный дом-город – я назвал его гелиокластером – это структура, напоминающая швейцарский дырчатый сыр, пронизанная световыми каналами и выстроенная по четким геометрическим законам. И это антипод размазанного по плоскости города.
Здесь нет ненужных технических промежутков между зданиями, которые съедают дорогостоящую землю. Вместо того чтобы тратить кучу времени на преодоление огромных расстояний от центра до окраин, мы комфортно передвигаемся по дому-городу не только вправо-влево, но также вверх и вниз. Основная структура города сохранена: есть пешеходные бульвары, парки, торговля, детские и спортивные учреждения, развлечения – и все они зонированы в соответствии со своей потребностью в естественном свете. Например, паркингам, кинотеатрам, торговым залам солнце противопоказано, и мы можем размещать их в сердцевине гелиокластера. А вот в жилье, детских садах, офисах должен быть большой приток естественного света, и их логично размещать по периметру здания.
Гелиокластер – это громадное климатизированное и озелененное пространство. Зимой мы можем гулять по бульвару от дома до аквапарка без верхней одежды. Пережидать любую непогоду не в замкнутом пространстве квартиры, а в зимнем саду или занимаясь спортом, имея возможность в любой момент переместиться в любую точку дома-города.
Автомобили, автобусы и поезда останутся для перемещения на большие расстояния. Внутри гелиокластера не нужен автомобильный транспорт, только лифты и траволаторы. При этом природа не отдаляется от нас, как в традиционном городе, разрастающемся и захватывающем под застройку все новые зеленые территории, а приближается на расстояние шаговой доступности. Вышел за дверь – и вот они лес, поле, река.
Сегодня у нас есть все инструменты, чтобы реализовывать такие проекты. Технологии наконец дозрели, чтобы обеспечивать гелиокластеры всем необходимым: светом, воздухом, зелеными насаждениями.
В час дня все лавки сворачиваются, столы накрываются скатертями, и улица превращается в трапезную, как это бывает в дружных деревнях...
Деревенские в городе
Возможность реализовать принципы гелиотектуры на практике представился не в России, а в Китае, где современная массовая застройка многократно плотнее, чем в самых густонаселенных московских микрорайонах. Случайная встреча на конференции обернулась для меня приглашением принять участие в разработке интенсивно развивающейся семимиллионной агломерации Шаньтоу. Идеи развивать эту территорию по принципу гелиотектуры вылились в реальный проект, генплан которого уже согласован в Пекине.
Самое яркое впечатление на меня произвела городская деревня Ченчоухе. Изначально она существовала рядом с городом Шаньтоу в живописном месте. Как во всех деревнях, жители занимались сельским хозяйством, кормившим город. А город рос, и замкнул в своем кольце Ченчоухе, «откусив» все ее поля под застройку. Местные жители остались без средств к существованию. Все, что у них было – это три сотки земли у каждой семьи, которой они могли распоряжаться на свое усмотрение.
«Раз мы теперь город, - решили жители, - то возведем на своих участках многоэтажные дома». Единственное ограничение заключалось в том, чтобы отступать от границ участков на 50 см, а в остальном городские власти не имели права вмешиваться в решение совета самоуправления деревни. В результате выросло удивительное градостроительное образование – «городская деревня». И случай этот для Китая не единичный, а рядовой.
Скажем, в Ченчоухе на территории около 20 га живут и работают 50 тысяч человек. На каждом участке стоит дом высотой от трех до девяти этажей. В этих зданиях нет ни канализации, ни лифтов, а стоят они так близко друг к другу, что сосед может дать соседу прикурить в окно. Массив разнородной застройки, занимающий все 20 га, исчерчен, словно трещинами, узкими щелями между домами, которые забиты кондиционерами. Внизу на улицах бурлит городская суета: работают мастерские по починке скутеров и мебели, полны клиентами салоны красоты и магазинчики. В час дня все лавки сворачиваются, столы накрываются скатертями, и улица превращается в трапезную, как это бывает в дружных деревнях. По окончании обеда улица снова становится торговой, «городской», словно стыдясь своих деревенских привычек. Одним словом, люди живут полноценной жизнью, они по-своему счастливы.
Один такой массив, Kowloon Walled City в Гонконге, уже снесли – но он был только внешне похож на «городскую деревню», и представлял собой рассадник криминала, так что власти не могли не вмешаться. А как быть с законопослушными «крестьянами»? Снос проблематичен, поскольку эти здания – частная собственность. И куда переселять население, которое не намерено менять своих привычек?
Надо отметить и тот факт, что самому городу образование подобных конгломератов полезно. Городская деревня полностью автономна, в том числе и финансово: сюда приезжают горожане из других районов, чтобы им оказали всяческие услуги. А самим жителям нет необходимости покидать деревню, перегружая и без того задыхающиеся транспортные артерии.
Возможность реализовать принципы гелиотектуры на практике представился не в России, а в Китае, где современная массовая застройка многократно плотнее, чем в самых густонаселенных московских микрорайонах. Случайная встреча на конференции обернулась для меня приглашением принять участие в разработке интенсивно развивающейся семимиллионной агломерации Шаньтоу. Идеи развивать эту территорию по принципу гелиотектуры вылились в реальный проект, генплан которого уже согласован в Пекине.
Самое яркое впечатление на меня произвела городская деревня Ченчоухе. Изначально она существовала рядом с городом Шаньтоу в живописном месте. Как во всех деревнях, жители занимались сельским хозяйством, кормившим город. А город рос, и замкнул в своем кольце Ченчоухе, «откусив» все ее поля под застройку. Местные жители остались без средств к существованию. Все, что у них было – это три сотки земли у каждой семьи, которой они могли распоряжаться на свое усмотрение.
«Раз мы теперь город, - решили жители, - то возведем на своих участках многоэтажные дома». Единственное ограничение заключалось в том, чтобы отступать от границ участков на 50 см, а в остальном городские власти не имели права вмешиваться в решение совета самоуправления деревни. В результате выросло удивительное градостроительное образование – «городская деревня». И случай этот для Китая не единичный, а рядовой.
Скажем, в Ченчоухе на территории около 20 га живут и работают 50 тысяч человек. На каждом участке стоит дом высотой от трех до девяти этажей. В этих зданиях нет ни канализации, ни лифтов, а стоят они так близко друг к другу, что сосед может дать соседу прикурить в окно. Массив разнородной застройки, занимающий все 20 га, исчерчен, словно трещинами, узкими щелями между домами, которые забиты кондиционерами. Внизу на улицах бурлит городская суета: работают мастерские по починке скутеров и мебели, полны клиентами салоны красоты и магазинчики. В час дня все лавки сворачиваются, столы накрываются скатертями, и улица превращается в трапезную, как это бывает в дружных деревнях. По окончании обеда улица снова становится торговой, «городской», словно стыдясь своих деревенских привычек. Одним словом, люди живут полноценной жизнью, они по-своему счастливы.
Один такой массив, Kowloon Walled City в Гонконге, уже снесли – но он был только внешне похож на «городскую деревню», и представлял собой рассадник криминала, так что власти не могли не вмешаться. А как быть с законопослушными «крестьянами»? Снос проблематичен, поскольку эти здания – частная собственность. И куда переселять население, которое не намерено менять своих привычек?
Надо отметить и тот факт, что самому городу образование подобных конгломератов полезно. Городская деревня полностью автономна, в том числе и финансово: сюда приезжают горожане из других районов, чтобы им оказали всяческие услуги. А самим жителям нет необходимости покидать деревню, перегружая и без того задыхающиеся транспортные артерии.
Спасти рядовую деревню
Для Ченчоухе мы разработали комплекс мер, направленных на повышение комфортности и сокращение плотности населения во всех общественных пространствах за счет создания дополнительных уровней. Существующую разноэтажную застройку повысим до 12 этажей, используя специальные опоры. Щели между домами преобразуем в световоды, превратив матовые стены в зеркальные и расширив проемы окон.
Чтобы солнечный свет равномерно распределялся по всем помещениям, будут применены оптические корректоры – система зеркальных жалюзи, установленных в окне и перенаправляющих свет. Ты вроде бы смотришь на соседнее помещение, но видишь небо. Так мы не только увеличим количество жилых помещений, но и максимально освободим поверхность земли, ведь новые опоры не будут перекрывать движение транспорта.
Над транспортным уровнем организуем еще один – озелененный пешеходный, а уровень кровли станет единым парковым пространством. Наш принцип реновации позволит радикально уменьшить плотность людей во всех пространствах, при этом появится множество новых площадей для размещения всех городских функций на разных уровнях.
Чтобы солнечный свет равномерно распределялся по всем помещениям, будут применены оптические корректоры – система зеркальных жалюзи, установленных в окне и перенаправляющих свет. Ты вроде бы смотришь на соседнее помещение, но видишь небо. Так мы не только увеличим количество жилых помещений, но и максимально освободим поверхность земли, ведь новые опоры не будут перекрывать движение транспорта.
Над транспортным уровнем организуем еще один – озелененный пешеходный, а уровень кровли станет единым парковым пространством. Наш принцип реновации позволит радикально уменьшить плотность людей во всех пространствах, при этом появится множество новых площадей для размещения всех городских функций на разных уровнях.
Жгуты и хребты
Возвращаясь к нашим отечественным реалиям, должен сказать, что основная проблема Москвы в том, что она вся рассечена транспортными путями. Сейчас власти заговорили о реновации – но мы с вами понимаем, что массовый снос пятиэтажек и последующее строительство на их месте башен реновацией назвать нельзя. Жилья станет в разы больше, и в конечном итоге город превратится в 30-миллионник. Самое страшное в этой новой реальности – перегрузка транспортных артерий, причем многие из них будут наглухо закупорены. Ведь строить новые магистрали негде, а стремиться с окраин в центр города люди не перестают. Таким образом, проект этот – изначально провальный.
Начинать нужно не со сноса пятиэтажек, а с реконструкции всей транспортной системы Москвы. Единственным разумным выходом мне видится создание многоуровневых транспортных «жгутов», изолированных от окружения. Они займут место существующих автострад.
Автомобильный поток должен быть окружен техническими сооружениями, остановками общественного транспорта, парковками – это не позволит шумам проникать на окружающие территории. Таким образом, транспорт уходит в надземный «туннель», окруженный общественными пространствами, с интенсивной приточной вентиляцией и выбросом через фильтры уже очищенного воздуха наружу.
Кроме того, в этих «жгутах» выше уровня движения будут расположены объекты обслуживания, а уже над ними расположатся жилые помещения, образующие своеобразные хребты, между которыми мы разместим полноценные парки. А существующие кварталы пятиэтажек мы сможем превратить в рекреационные территории.
Возвращаясь к нашим отечественным реалиям, должен сказать, что основная проблема Москвы в том, что она вся рассечена транспортными путями. Сейчас власти заговорили о реновации – но мы с вами понимаем, что массовый снос пятиэтажек и последующее строительство на их месте башен реновацией назвать нельзя. Жилья станет в разы больше, и в конечном итоге город превратится в 30-миллионник. Самое страшное в этой новой реальности – перегрузка транспортных артерий, причем многие из них будут наглухо закупорены. Ведь строить новые магистрали негде, а стремиться с окраин в центр города люди не перестают. Таким образом, проект этот – изначально провальный.
Начинать нужно не со сноса пятиэтажек, а с реконструкции всей транспортной системы Москвы. Единственным разумным выходом мне видится создание многоуровневых транспортных «жгутов», изолированных от окружения. Они займут место существующих автострад.
Автомобильный поток должен быть окружен техническими сооружениями, остановками общественного транспорта, парковками – это не позволит шумам проникать на окружающие территории. Таким образом, транспорт уходит в надземный «туннель», окруженный общественными пространствами, с интенсивной приточной вентиляцией и выбросом через фильтры уже очищенного воздуха наружу.
Кроме того, в этих «жгутах» выше уровня движения будут расположены объекты обслуживания, а уже над ними расположатся жилые помещения, образующие своеобразные хребты, между которыми мы разместим полноценные парки. А существующие кварталы пятиэтажек мы сможем превратить в рекреационные территории.
Авто за стеклом
В качестве примера приведу проект реконструкции Садового кольца, который разработан в нашем институте. Мы поднимаем малоэтажные исторические здания (это широко известная технология, отработанная еще в XIX веке) и надстраиваем новые уровни поверх существующих транспортных путей. Движение по Садовому становится двухуровневым и бессветофорным: на нижнем уровне машины двигаются по часовой стрелке, а на верхнем – против нее. Над транспортными путями, на высоте 15 метров над землей, еще один уровень – зеленый парк.
Сейчас в домах на Садовом практически все первые этажи нежилые, и вдоль них идут широкие пешеходные тротуары. Их можно перекрыть стеклом на уровне парка, превратив в озелененные климатизированные пассажи. Получается сложная, но логичная конструкция. Вверху открытый парк, на уровне первых этажей – пассаж, защищенный от дождя и снега, где люди могут сидеть в кафе, гулять по магазинам, назначать встречи. Проезжая часть огорожена прозрачным стеклом. Водители в избытке получают естественный свет, могут наблюдать за жизнью города, но при этом их автомобили не приносят никому неудобств.
Кроме того, подняв уровень земли, мы получаем возможность выровнять этажность застройки и восстановить исторические ландшафты. Например, сейчас за институтом Склифосовского виден новый клинический корпус – малопривлекательная серая коробка, построенная в советские годы. Вследствие наших усилий старинное здание окажется в парке, в окружении подобных себе исторических построек.
На выходе после реконструкции мы получаем 200 га парковой зоны, а к ним 7 млн кв. м полезных общественных пространств, которые образуются под теми зданиями, которые мы подняли. А за счет созданной инфраструктуры мы получаем возможность построить также и жилье, расположив его таким образом, чтобы ни шум, ни вибрации не достигали квартир – это вполне реально.
Думаете, экономика проекта сумасшедшая? На фоне той суммы, что будет выделена на реновацию пятиэтажек, наши запросы выглядят очень скромно: один квадратный метр реконструкции обойдется в 150 тыс. рублей. Это не так много, учитывая продажи жилья, которое люди с удовольствием будут покупать в тихом, чистом и зеленом центре.
Сейчас в домах на Садовом практически все первые этажи нежилые, и вдоль них идут широкие пешеходные тротуары. Их можно перекрыть стеклом на уровне парка, превратив в озелененные климатизированные пассажи. Получается сложная, но логичная конструкция. Вверху открытый парк, на уровне первых этажей – пассаж, защищенный от дождя и снега, где люди могут сидеть в кафе, гулять по магазинам, назначать встречи. Проезжая часть огорожена прозрачным стеклом. Водители в избытке получают естественный свет, могут наблюдать за жизнью города, но при этом их автомобили не приносят никому неудобств.
Кроме того, подняв уровень земли, мы получаем возможность выровнять этажность застройки и восстановить исторические ландшафты. Например, сейчас за институтом Склифосовского виден новый клинический корпус – малопривлекательная серая коробка, построенная в советские годы. Вследствие наших усилий старинное здание окажется в парке, в окружении подобных себе исторических построек.
На выходе после реконструкции мы получаем 200 га парковой зоны, а к ним 7 млн кв. м полезных общественных пространств, которые образуются под теми зданиями, которые мы подняли. А за счет созданной инфраструктуры мы получаем возможность построить также и жилье, расположив его таким образом, чтобы ни шум, ни вибрации не достигали квартир – это вполне реально.
Думаете, экономика проекта сумасшедшая? На фоне той суммы, что будет выделена на реновацию пятиэтажек, наши запросы выглядят очень скромно: один квадратный метр реконструкции обойдется в 150 тыс. рублей. Это не так много, учитывая продажи жилья, которое люди с удовольствием будут покупать в тихом, чистом и зеленом центре.
Будущее – это сейчас
В течение многих лет я предлагал организовать в России компактную и комфортную городскую застройку, которая была бы обеспечена солнечным светом, инфраструктурой, где транспортные и пешеходные потоки были бы разведены по разным уровням. Ответ был стандартным: «Компактность антигуманна, а земли у нас хватит на всех».
Но более чем негуманны те проекты, которые реализуются сегодня на окраинах Москвы. Города разрастаются, и чем более они успешны, тем больше народу хочет в них жить, и тем быстрее они превращаются в мегаполисы – именно это происходит с Москвой. Уплотнение застройки все равно происходит, ведь дорожает земля. И эта «традиционная компактность» оборачивается для нас эффектом «окна в окна», отсутствием света и зелени, многочасовыми пробками, переполненными автобусами и поездами метро.
Но многие уже осознали опасность приближающегося самоуничтожения города-монстра, поэтому проекты гелиокластеров сейчас обсуждаются всерьез.
Важно, что технологии развиваются куда быстрее, чем принято считать. Появление беспилотников и электромобилей в течение ближайших 10 лет – вопрос законодательства, а не технических возможностей. Гелиотектура тоже станет реальностью – и уже сейчас ею становится.
Записала Марта Савенко
В течение многих лет я предлагал организовать в России компактную и комфортную городскую застройку, которая была бы обеспечена солнечным светом, инфраструктурой, где транспортные и пешеходные потоки были бы разведены по разным уровням. Ответ был стандартным: «Компактность антигуманна, а земли у нас хватит на всех».
Но более чем негуманны те проекты, которые реализуются сегодня на окраинах Москвы. Города разрастаются, и чем более они успешны, тем больше народу хочет в них жить, и тем быстрее они превращаются в мегаполисы – именно это происходит с Москвой. Уплотнение застройки все равно происходит, ведь дорожает земля. И эта «традиционная компактность» оборачивается для нас эффектом «окна в окна», отсутствием света и зелени, многочасовыми пробками, переполненными автобусами и поездами метро.
Но многие уже осознали опасность приближающегося самоуничтожения города-монстра, поэтому проекты гелиокластеров сейчас обсуждаются всерьез.
Важно, что технологии развиваются куда быстрее, чем принято считать. Появление беспилотников и электромобилей в течение ближайших 10 лет – вопрос законодательства, а не технических возможностей. Гелиотектура тоже станет реальностью – и уже сейчас ею становится.
Записала Марта Савенко
