#колонка архитектора
Тайны сталинских высоток.
II часть
II часть
В этом номере мы предлагаем вам вторую часть материала о знаменитых сталинских высотках. Эта поистине неисчерпаемая тема, еще не раз вернется к нам в журнал, а пока мы рассматриваем эти строения глазами историка-архитектора.
Елена Злотникова, эксперт по архитектуре, историк, журналист
В 2005 году окончила факультет журналистики МГУ по направлению художественная критика. 15 лет работала в НИУ МГСУ, писала книги и статьи, посвященные строительной отрасли, истории архитектуры, выдающимся проектировщикам и архитекторам. Консультировала съемочные группы, собирающие материалы для передач о строительстве.
В 2005 году окончила факультет журналистики МГУ по направлению художественная критика. 15 лет работала в НИУ МГСУ, писала книги и статьи, посвященные строительной отрасли, истории архитектуры, выдающимся проектировщикам и архитекторам. Консультировала съемочные группы, собирающие материалы для передач о строительстве.
Лики эпохи
Статуи на фасадах Сталинских высоток тоже требуют особого упоминания. О технологии их сооружения писал известный строитель и автор учебников А.Н. Комаровский.
"Изготовление крупных скульптур из железобетонных оболочек и металлического каркаса, облицованных литым белым камнем, представляет технический интерес из-за новизны, как материала, так и методов изготовления самих скульптур. В главном корпусе МГУ на ризолитах (выше 100 м от земли) установлены четыре такие скульптуры - две статуи рабочего и две - колхозницы (высота их 7,6 и 9 м). Первоначально скульптуры были изготовлены в мастерских в натуральную величину из глины. С глиняных моделей были сняты обратные гипсовые формы с толщиной стенок 150 мм. Для удобства монтажа формы были разделены на восемь поясов высотой 90—95 см, разрезанных в свою очередь на 8—16 кусков. Куски форм для жесткости армировались проволокой, для соединения их между собой имелись направляющие замки и скобы. После очистки от пыли и грязи внутренняя поверхность гипсовых форм выкладывалась плитками из литого камня. Они приклеивались к формам мастикой, состоящей из двух частей белого гипса и одной части растворенного в воде технического желатина. Гипс, вытесненный из швов между плитками, тщательно счищался, а пустые швы заделывались не на полную глубину раствором белого цемента и люберецкого песка. Подготовленная таким образом черновая гипсовая форма, оклеенная плитками из литого камня, являлась наружной опалубкой для железобетонного остова скульптуры. Собиралась эта опалубка по поясам, которые при установке скреплялись вязальной проволокой. Швы между поясами заклеивались теми же плитками из литого камня и с наружной стороны загипсовывались. Во избежание распора свежим бетоном форма с наружной стороны, примерно на середине высоты пояса, охватывалась деревянным наружным кольцом из досок. По мере установки на место поясов черновой формы монтировался внутренний металлический каркас из круглого арматурного железа. Стык арматуры делался внахлестку. Одновременно устанавливалась опалубка внутренней стороны оболочки из строительной фанеры по обычным дощатым кружалам. Для бетонирования оболочки применялся бетон прочностью 250 кг/см2 (с водоцементным отношением до 0,45; осадка конуса - 12 см), в узких сечениях - цементно-песчаный раствор 1:1. Бетон и раствор к месту укладки подавались скороподъемником в тачке с небольшим бункером. Перед укладкой производился электропрогрев бетона (особое по тем временам техническое новшество).
Бетонирование велось по поясам, причем установка форм и арматуры каждого верхнего пояса делалась после достаточного упрочнения бетона нижнего пояса. Уплотнение бетона велось глубинным вибрированием, а в узких местах — штыкованием. После окончания бетонирования четвертого пояса черновые формы нижних трех поясов разбивались.
Головы скульптур собирались и бетонировались отдельно, в теплом помещении (на 28-м этаже здания) и затем устанавливались на место с помощью крана. Окончательная отделка скульптур производилась в теплое время и заключалась в очистке, заделке швов, вставке на растворе белого цемента отдельных плиток.
Статуи на фасадах Сталинских высоток тоже требуют особого упоминания. О технологии их сооружения писал известный строитель и автор учебников А.Н. Комаровский.
"Изготовление крупных скульптур из железобетонных оболочек и металлического каркаса, облицованных литым белым камнем, представляет технический интерес из-за новизны, как материала, так и методов изготовления самих скульптур. В главном корпусе МГУ на ризолитах (выше 100 м от земли) установлены четыре такие скульптуры - две статуи рабочего и две - колхозницы (высота их 7,6 и 9 м). Первоначально скульптуры были изготовлены в мастерских в натуральную величину из глины. С глиняных моделей были сняты обратные гипсовые формы с толщиной стенок 150 мм. Для удобства монтажа формы были разделены на восемь поясов высотой 90—95 см, разрезанных в свою очередь на 8—16 кусков. Куски форм для жесткости армировались проволокой, для соединения их между собой имелись направляющие замки и скобы. После очистки от пыли и грязи внутренняя поверхность гипсовых форм выкладывалась плитками из литого камня. Они приклеивались к формам мастикой, состоящей из двух частей белого гипса и одной части растворенного в воде технического желатина. Гипс, вытесненный из швов между плитками, тщательно счищался, а пустые швы заделывались не на полную глубину раствором белого цемента и люберецкого песка. Подготовленная таким образом черновая гипсовая форма, оклеенная плитками из литого камня, являлась наружной опалубкой для железобетонного остова скульптуры. Собиралась эта опалубка по поясам, которые при установке скреплялись вязальной проволокой. Швы между поясами заклеивались теми же плитками из литого камня и с наружной стороны загипсовывались. Во избежание распора свежим бетоном форма с наружной стороны, примерно на середине высоты пояса, охватывалась деревянным наружным кольцом из досок. По мере установки на место поясов черновой формы монтировался внутренний металлический каркас из круглого арматурного железа. Стык арматуры делался внахлестку. Одновременно устанавливалась опалубка внутренней стороны оболочки из строительной фанеры по обычным дощатым кружалам. Для бетонирования оболочки применялся бетон прочностью 250 кг/см2 (с водоцементным отношением до 0,45; осадка конуса - 12 см), в узких сечениях - цементно-песчаный раствор 1:1. Бетон и раствор к месту укладки подавались скороподъемником в тачке с небольшим бункером. Перед укладкой производился электропрогрев бетона (особое по тем временам техническое новшество).
Бетонирование велось по поясам, причем установка форм и арматуры каждого верхнего пояса делалась после достаточного упрочнения бетона нижнего пояса. Уплотнение бетона велось глубинным вибрированием, а в узких местах — штыкованием. После окончания бетонирования четвертого пояса черновые формы нижних трех поясов разбивались.
Головы скульптур собирались и бетонировались отдельно, в теплом помещении (на 28-м этаже здания) и затем устанавливались на место с помощью крана. Окончательная отделка скульптур производилась в теплое время и заключалась в очистке, заделке швов, вставке на растворе белого цемента отдельных плиток.
Волшебные короба Никитина
В 1949 году началось строительство МГУ им. М.В. Ломоносова на Воробьёвых горах. Здание высотой 240 метров, имеющее 36 центральных этажей стало самым высоким не только среди «семи сестер». Вплоть до 1990-х годов прошлого века оно оставалось самым высоким зданием Европы. Автор первоначального проекта - архитектор Борис Иофан, предлагал поставить университет на самой бровке Воробьёвых гор, прямо над Москва-рекой. Другие специалисты, с которыми, в свою очередь, согласился Сталин, высказали опасение, что грунты в этом месте не выдержат нагрузки и строить на данном участке нецелесообразно и просто опасно. В итоге, настаивающий на своей точке зрения Иофан был отстранен от работы, дело передали команде архитекторов и инженеров (С. Е. Чернышеву, П. В. Абросимову, А. Ф. Хрякову, В. Н. Насонову) во главе с Львом Рудневым. Руднев сохранил концепцию проекта, предложенную его предшественником, но передвинул будущее здание вглубь Воробьёвых гор. Даже после этого оставалось много вопросов и прежде всего, как строить на реактивных ползучих грунтах мощные железобетонные конструкции? Было решено привлечь к строительству главного конструктора «Промстройпроекта» Николая Васильевича Никитина. В 60-е годы ХХ века по его проекту была построена Останкинская телебашня, а в годы войны он разрабатывал опытную серию железобетонных деталей для эвакуированных заводов. Инженер просчитал, что строить на ненадежных грунтах можно, если «смирить» их вспучиваемость. Для этого фундамент должен «плавать» в земле на полых внутри бетонных коробах. Соединенные электросваркой короба выровняют осадку сооружения и нейтрализуют реактивность грунтов. Так появилась инновационная для того времени технология коробчатого фундамента. Здесь стоит отметить, что здание МГУ до сих пор остается единственным зданием большой протяженности, в котором нет температурных швов. Нельзя не отметить, что коробчатый фундамент лежит в основании каждой из семи высоток. Позже коробам нашли применение – в главном здании МГУ они использовались как складские помещения, а в здании МИДа и сменившей сейчас название гостинице "Украина" – как бомбоубежища.
Кроме того, Никитин рассчитал и сконструировал первую взаимосвязанную систему «фундамент – каркас». Дело в том, что заглубленный на 15 метров коробчатый фундамент исключал применение жесткого каркаса здания. Казалось, без температурных швов, которые смягчают резкие колебания температуры, но при этом существенно снижают прочность нижних поясов объекта просто невозможно обойтись. Никитин нашел смелое решение: он предложил установить колонны свободной высоты, а к ним подвесить промежуточные перекрытия нижнего яруса так, чтобы подвесные перекрытия не мешали колоннам свободно деформироваться. Таким образом, давление на нижние этажи было перераспределено по всему каркасу постройки. Одно изобретение тянуло за собой другое: для подвесных перекрытий нужны были совсем другие, нестандартные колонны. Так появился новый тип колонн «крестового сечения». Их особенность в том что «крест» колонны мог поворачиваться на 45 градусов к главным осям здания. Поэтому каждый луч креста по максимуму принимал на себя нагрузку перекрытий, создавая удобные, простые в монтаже жесткие узлы каркаса. Благодаря такому решению, диафрагмы жесткости сооружения оказались в его центральной части, а уже оттуда перераспределялись по всей площади каркаса здания.
В 1949 году началось строительство МГУ им. М.В. Ломоносова на Воробьёвых горах. Здание высотой 240 метров, имеющее 36 центральных этажей стало самым высоким не только среди «семи сестер». Вплоть до 1990-х годов прошлого века оно оставалось самым высоким зданием Европы. Автор первоначального проекта - архитектор Борис Иофан, предлагал поставить университет на самой бровке Воробьёвых гор, прямо над Москва-рекой. Другие специалисты, с которыми, в свою очередь, согласился Сталин, высказали опасение, что грунты в этом месте не выдержат нагрузки и строить на данном участке нецелесообразно и просто опасно. В итоге, настаивающий на своей точке зрения Иофан был отстранен от работы, дело передали команде архитекторов и инженеров (С. Е. Чернышеву, П. В. Абросимову, А. Ф. Хрякову, В. Н. Насонову) во главе с Львом Рудневым. Руднев сохранил концепцию проекта, предложенную его предшественником, но передвинул будущее здание вглубь Воробьёвых гор. Даже после этого оставалось много вопросов и прежде всего, как строить на реактивных ползучих грунтах мощные железобетонные конструкции? Было решено привлечь к строительству главного конструктора «Промстройпроекта» Николая Васильевича Никитина. В 60-е годы ХХ века по его проекту была построена Останкинская телебашня, а в годы войны он разрабатывал опытную серию железобетонных деталей для эвакуированных заводов. Инженер просчитал, что строить на ненадежных грунтах можно, если «смирить» их вспучиваемость. Для этого фундамент должен «плавать» в земле на полых внутри бетонных коробах. Соединенные электросваркой короба выровняют осадку сооружения и нейтрализуют реактивность грунтов. Так появилась инновационная для того времени технология коробчатого фундамента. Здесь стоит отметить, что здание МГУ до сих пор остается единственным зданием большой протяженности, в котором нет температурных швов. Нельзя не отметить, что коробчатый фундамент лежит в основании каждой из семи высоток. Позже коробам нашли применение – в главном здании МГУ они использовались как складские помещения, а в здании МИДа и сменившей сейчас название гостинице "Украина" – как бомбоубежища.
Кроме того, Никитин рассчитал и сконструировал первую взаимосвязанную систему «фундамент – каркас». Дело в том, что заглубленный на 15 метров коробчатый фундамент исключал применение жесткого каркаса здания. Казалось, без температурных швов, которые смягчают резкие колебания температуры, но при этом существенно снижают прочность нижних поясов объекта просто невозможно обойтись. Никитин нашел смелое решение: он предложил установить колонны свободной высоты, а к ним подвесить промежуточные перекрытия нижнего яруса так, чтобы подвесные перекрытия не мешали колоннам свободно деформироваться. Таким образом, давление на нижние этажи было перераспределено по всему каркасу постройки. Одно изобретение тянуло за собой другое: для подвесных перекрытий нужны были совсем другие, нестандартные колонны. Так появился новый тип колонн «крестового сечения». Их особенность в том что «крест» колонны мог поворачиваться на 45 градусов к главным осям здания. Поэтому каждый луч креста по максимуму принимал на себя нагрузку перекрытий, создавая удобные, простые в монтаже жесткие узлы каркаса. Благодаря такому решению, диафрагмы жесткости сооружения оказались в его центральной части, а уже оттуда перераспределялись по всей площади каркаса здания.
Пожарный вопрос
Интересный факт - во время возведения Главного здания МГУ имел место конфликт пожарного надзора со строителями, которые категорически отказались взять в бетонные футляры все металлические элементы. Проект такой металлоконструкции был даже составлен, причем естественно, что бетон не учитывался в статических расчетах армокаркаса и существенно утяжелял здание. В итоге все же победили строители.
Заморозили фундамент
Одна из самых спорных технологий была применена при строительстве самой первой сталинской высотки – на улице Садовая-Спасская. Высотный дом у «Красных Ворот» возводился с 1947 по 1953 год одновременно с северным вестибюлем одноименной станции метро. Поскольку вестибюль копали прямо под домом, стены его основания пришлось укреплять. Вообще, замысел архитектора Алексея Душкина, соединить вместе станцию метро и огромный небоскреб – невероятно амбициозная идея, требующая беспрецедентных технических решений. И они были разработаны совместно с архитектором Борисом Мезенцевым, главным конструктором Виктором Абрамовым и инженером Яковом Дорманом.
Этот самый уникальный способ устройства основания высотного здания по технической смелости и инженерному искусству является одним из величайших достижений строителей того времени. В водонасыщенных грунтах был сделан 30-метровый прокол, а под южной частью правого крыла здания устроены два эскалаторных хода, которые обеспечили второй выход из уже действующей станции метрополитена. Дальше в грунт по периметру будущего котлована глубиной 24 метра, вокруг фундаментов здания были забиты сотни труб, соединенных в единую систему, по которой «гоняли» специальный рассол, охлаждённый до – 25 градусов Цельсия. Трубы замораживали грунт, и можно было строить, не боясь обрушения. В то же время монтаж каркаса здания 137-метровой башни велся с отклонением от вертикали. Когда строительство было закончено, и грунты оттаяли (примерно к 1962 г.) высотка встала на место. Правда, все же, с небольшим отклонением. Стоит отметить, что именно такой способ из-за сложности расчётов больше никогда и нигде не применялся.
Половина промежуточного поворотного вестибюля располагалась на 16 метров ниже подошвы фундамента здания, его окружала толща водонасыщенных плывунных грунтов. Было принято решение заключить вестибюль в жесткий шестигранный "стакан", который одновременно будет играть роль фундамента правого крыла административной части здания. Проблема заключалась еще и в том, что «стакан» и лежащую на нем крышку с двумя консольными выступами под эскалаторные ходы необходимо было возводить, не задерживая хода работ на высотной части здания. Учитывая жесткие сроки, а также невозможность перекрыть движение транспорта по Каланчевской улице, было принято решение отказаться от раскрытия котлована с обычными для слабых грунтов откосами. Как мы уже упоминали, инженеры решили обратиться к нестандартному способу проходки глубоких котлованов с искусственным замораживанием плывунных грунтов, таким образом использовать замороженный грунт в качестве материала, способного воспринять давление окружающего грунта, а также гидростатическое давление грунтовых вод. Были привлечены ученые геологи, металлурги и даже нефтяники.
Сложная конфигурация «стакана» определила внутренний диаметр замороженного массива в виде цилиндра со стенками толщиной 5,6 м. Для его создания были заложены 230 скважин средней длиной около 27 м. При этом 110 скважин потребовались для замораживания грунта вокруг эскалаторных тоннелей, а 33 скважины оказались необходимы в качестве наблюдательных. Опущенные в скважины замораживающие колонки замкнули в два контура, оба контура были подключены к замораживающей станции с двумя аммиачными компрессорами. В трубах циркулировал рассол хлористого кальция, его температура колебалась от -20° С до -26° С.
Конструкция "высотки на Лермонтовской" намеренно возводились с наклоном. Причина оказалась в том, что в результате пученья замороженного грунта, край фундамента со стороны вестибюля должен был подниматься, в то время как другой его край под возрастающим давлением стальных и бетонных конструкций должен был давать осадку. Сложнейшие расчеты показали, что максимальное значение подъема фундамента высотной части составит 50 мм, а общий перекос с учетом последующих осадок по диагонали длинной в 51,2 м составит 70 мм. Если бы железобетонный каркас возводился строго вертикально, то после оттаивания он занял бы положение с отклонением от вертикали примерно на 0,16 м.
В итоге было принято беспрецедентное в практике строительства уникальных сооружений решение - вести монтаж колонн центральной части здания с заданным контр-креном. Графиком производства работ активное замораживание было предусмотрено вести до 15 марта 1950 г. К указанной дате максимальный подъем одного из углов фундамента действительно не превышал расчетного и составлял 48,7 мм. Но из-за отставания работ от графика, как это почти всегда случается у строителей, режим замораживания пришлось поддерживать до 20 мая (а температуры в то время уже оказались "летними"), что привело к подъему угла на 62 мм. Таким образом, фактический перекос фундамента по диагонали составил 83 мм. Контрольные расчеты показали, что к перенапряжениям фундамента и элементов каркаса это не привело.
С наступлением осени процесс естественного оттаивания грунтов стал идти со скоростью меньше расчетной. Было принято решение усилить его интенсивность подачей в скважины рассола, подогретого до +70 градусов. Это позволило управлять процессом посадки фундамента в течение всего октября. В дальнейшем процесс оттаивания решили вести без участия специалистов, а естественным путем. Следуя за осадкой фундамента, каркас хоть и избавился от первоначального крена, получил наклон в противоположную сторону, впрочем, не выходящий за пределы допустимого.
Интересный факт - во время возведения Главного здания МГУ имел место конфликт пожарного надзора со строителями, которые категорически отказались взять в бетонные футляры все металлические элементы. Проект такой металлоконструкции был даже составлен, причем естественно, что бетон не учитывался в статических расчетах армокаркаса и существенно утяжелял здание. В итоге все же победили строители.
Заморозили фундамент
Одна из самых спорных технологий была применена при строительстве самой первой сталинской высотки – на улице Садовая-Спасская. Высотный дом у «Красных Ворот» возводился с 1947 по 1953 год одновременно с северным вестибюлем одноименной станции метро. Поскольку вестибюль копали прямо под домом, стены его основания пришлось укреплять. Вообще, замысел архитектора Алексея Душкина, соединить вместе станцию метро и огромный небоскреб – невероятно амбициозная идея, требующая беспрецедентных технических решений. И они были разработаны совместно с архитектором Борисом Мезенцевым, главным конструктором Виктором Абрамовым и инженером Яковом Дорманом.
Этот самый уникальный способ устройства основания высотного здания по технической смелости и инженерному искусству является одним из величайших достижений строителей того времени. В водонасыщенных грунтах был сделан 30-метровый прокол, а под южной частью правого крыла здания устроены два эскалаторных хода, которые обеспечили второй выход из уже действующей станции метрополитена. Дальше в грунт по периметру будущего котлована глубиной 24 метра, вокруг фундаментов здания были забиты сотни труб, соединенных в единую систему, по которой «гоняли» специальный рассол, охлаждённый до – 25 градусов Цельсия. Трубы замораживали грунт, и можно было строить, не боясь обрушения. В то же время монтаж каркаса здания 137-метровой башни велся с отклонением от вертикали. Когда строительство было закончено, и грунты оттаяли (примерно к 1962 г.) высотка встала на место. Правда, все же, с небольшим отклонением. Стоит отметить, что именно такой способ из-за сложности расчётов больше никогда и нигде не применялся.
Половина промежуточного поворотного вестибюля располагалась на 16 метров ниже подошвы фундамента здания, его окружала толща водонасыщенных плывунных грунтов. Было принято решение заключить вестибюль в жесткий шестигранный "стакан", который одновременно будет играть роль фундамента правого крыла административной части здания. Проблема заключалась еще и в том, что «стакан» и лежащую на нем крышку с двумя консольными выступами под эскалаторные ходы необходимо было возводить, не задерживая хода работ на высотной части здания. Учитывая жесткие сроки, а также невозможность перекрыть движение транспорта по Каланчевской улице, было принято решение отказаться от раскрытия котлована с обычными для слабых грунтов откосами. Как мы уже упоминали, инженеры решили обратиться к нестандартному способу проходки глубоких котлованов с искусственным замораживанием плывунных грунтов, таким образом использовать замороженный грунт в качестве материала, способного воспринять давление окружающего грунта, а также гидростатическое давление грунтовых вод. Были привлечены ученые геологи, металлурги и даже нефтяники.
Сложная конфигурация «стакана» определила внутренний диаметр замороженного массива в виде цилиндра со стенками толщиной 5,6 м. Для его создания были заложены 230 скважин средней длиной около 27 м. При этом 110 скважин потребовались для замораживания грунта вокруг эскалаторных тоннелей, а 33 скважины оказались необходимы в качестве наблюдательных. Опущенные в скважины замораживающие колонки замкнули в два контура, оба контура были подключены к замораживающей станции с двумя аммиачными компрессорами. В трубах циркулировал рассол хлористого кальция, его температура колебалась от -20° С до -26° С.
Конструкция "высотки на Лермонтовской" намеренно возводились с наклоном. Причина оказалась в том, что в результате пученья замороженного грунта, край фундамента со стороны вестибюля должен был подниматься, в то время как другой его край под возрастающим давлением стальных и бетонных конструкций должен был давать осадку. Сложнейшие расчеты показали, что максимальное значение подъема фундамента высотной части составит 50 мм, а общий перекос с учетом последующих осадок по диагонали длинной в 51,2 м составит 70 мм. Если бы железобетонный каркас возводился строго вертикально, то после оттаивания он занял бы положение с отклонением от вертикали примерно на 0,16 м.
В итоге было принято беспрецедентное в практике строительства уникальных сооружений решение - вести монтаж колонн центральной части здания с заданным контр-креном. Графиком производства работ активное замораживание было предусмотрено вести до 15 марта 1950 г. К указанной дате максимальный подъем одного из углов фундамента действительно не превышал расчетного и составлял 48,7 мм. Но из-за отставания работ от графика, как это почти всегда случается у строителей, режим замораживания пришлось поддерживать до 20 мая (а температуры в то время уже оказались "летними"), что привело к подъему угла на 62 мм. Таким образом, фактический перекос фундамента по диагонали составил 83 мм. Контрольные расчеты показали, что к перенапряжениям фундамента и элементов каркаса это не привело.
С наступлением осени процесс естественного оттаивания грунтов стал идти со скоростью меньше расчетной. Было принято решение усилить его интенсивность подачей в скважины рассола, подогретого до +70 градусов. Это позволило управлять процессом посадки фундамента в течение всего октября. В дальнейшем процесс оттаивания решили вести без участия специалистов, а естественным путем. Следуя за осадкой фундамента, каркас хоть и избавился от первоначального крена, получил наклон в противоположную сторону, впрочем, не выходящий за пределы допустимого.
"Пропавшая высотка" в Зарядье
Административное здание в Зарядье должно было стать последним из сталинских небоскребов и полностью изменить архитектуру "старого Зарядья" (в эти годы здесь еще сохранилась малоэтажная застройка, купеческие дома, жилые дома с "галерейками"). Главный архитектор Москвы Д.Чечулин запроектировал возвести на этом месте 32-этажное здание на 2 тысячи кабинетов. Здание должен был венчать золоченый многогранный шпиль, а общая высота здания со шпилем 275 метров. Ведомственная принадлежность здания не оговаривалась, однако, есть обоснованные упоминания о том, что его планировал построить для своего ведомства Л.П. Берия, который по линии МВД курировал московские высотные стройки. Но планам помешали сначала неразбериха после смерти Сталина, а после ареста Берии стройку законсервировали, а в том же 1954 году и вовсе было решено прекратить дальнейшие планы высотного строительства, как оказалось на долгие годы.
По некоторым другим данным в восьмой высотке планировали разместить Наркомат тяжелого машиностроения. Предлагавшиеся до войны конкурсные проекты здания для размещения этого ведомства выглядели неубедительно, а в свете выигранной войны и дальнейшего развития страны Наркомтяжмашу предлагалась ключевая роль, но все же ни в одном источнике ведомственная принадлежность здания точно не оговаривается.
Так писал об этой стройке журнал "Огонек" от 27 апреля 1952 года: "Дом в Зарядье будет самым высоким в Москве: 37 этажей, а над ним башня с шатром и государственной эмблемой. Башня по высоте немногим меньше всего здания, воздвигнутого у Красных ворот. 275 метров - таково расстояние от основания дома до высшей его точки. Строительство дома полностью закончится к 1954 году ". Планировалось, что здание в Зарядье будет выше ГЗ МГУ на 40 метров. По объему же оно стало бы вторым в городе. Запланировано было 2 тысячи рабочих комнат площадью в 72000 квадратных метров, Сберкасса, почта, телеграф, поликлиника, типография и библиотека. Зал собраний должен был вмещать 1300-1500 зрителей, а два конференц-зала - по 350 человек.
По проекту высотка в Зарядье должна была перекликаться с вертикалью Дворца Советов, строившегося по другую сторону Кремля. Обе эти новые доминанты должны были сформировать "идеологически правильную" панораму столицы мирового пролетариата. К 1953 году в Зарядье уже был возведен громадный стилобат (платформа, под которой размещалось бомбоубежище и технические помещения), на котором стал возводиться стальной каркас. Темпы ускорили и довели каркас до 14-ого этажа, почти до половины проектной высоты. Одновременно со строительством сносили те дома, которые мешали стройке. Но часть из этих примет старой Москвы исчезла только в 1960-х годах.
Интересный факт - каркас здания "высотки в Зарядье" впоследствии разобрали и использовали в качестве металлоконструкций для стадиона в Лужниках. Стилобат же оказался неприкасаем - под ним скрывался технический этаж, а еще ниже - двухъярусный бетонный бункер, который, вероятно, планировалось использовать в качестве бомбоубежища. После решения об отказе от строительства выдвигались различные предложения по демонтажу, но стилобат был выполнен так прочно, что в течение долгих лет он так и оставался напоминанием об идее "восьмой сестры". Только спустя десять лет - с 1964 по 1967 годы на уже имевшемся стилобате по проекту Д.Н.Чечулина построили гостиницу "Россия". Правда, ее размеры составляли лишь нижнюю ступень высотного здания в пять этажей. Многие архитекторы отмечали, что на доставшемся в наследство стилобате все сооружение смотрелось довольно неказисто, хотя Д.Н.Чечулин перед строительством много путешествовал по зарубежным странам и консультировался, в том числе и с руководством лучших гостиничных сетей, например, "Хилтона". В 1959 году поступило предложение использовать освободившееся пространство под гостиницу, в 1960-м проект получил одобрение Правительства. К тому моменту каркас, который требовал разборки, уже изрядно заржавел. Лишь 1 января 1967 года (в год 50-летия Октябрьской революции) гостиница «Россия» была введена в эксплуатацию. При этом число мест в «России» (2700 номеров на 4750 мест) планировалось не просто так, а из расчета количества приезжающих в Москву делегатов партийных съездов, которые с 1961 года проводились в Кремлевском Дворце.
Таким образом, каждое из семи высотных зданий имеет пару, а вот здание на Котельнической набережной так и осталось в одиночестве и не получило себе сестренку по соседству.
Нельзя не отметить, что технически Сталинские высотки стали хорошей "репетицией" к рекордам нового времени, обеспечив облик традиционно менее помпезной, чем Санкт-Петербург, малоэтажной Москвы, выдающимися точками, заложив основу для дальнейшего высотного строительства, которое активно развернулось уже в конце XX-го начале XXI-го века.
Административное здание в Зарядье должно было стать последним из сталинских небоскребов и полностью изменить архитектуру "старого Зарядья" (в эти годы здесь еще сохранилась малоэтажная застройка, купеческие дома, жилые дома с "галерейками"). Главный архитектор Москвы Д.Чечулин запроектировал возвести на этом месте 32-этажное здание на 2 тысячи кабинетов. Здание должен был венчать золоченый многогранный шпиль, а общая высота здания со шпилем 275 метров. Ведомственная принадлежность здания не оговаривалась, однако, есть обоснованные упоминания о том, что его планировал построить для своего ведомства Л.П. Берия, который по линии МВД курировал московские высотные стройки. Но планам помешали сначала неразбериха после смерти Сталина, а после ареста Берии стройку законсервировали, а в том же 1954 году и вовсе было решено прекратить дальнейшие планы высотного строительства, как оказалось на долгие годы.
По некоторым другим данным в восьмой высотке планировали разместить Наркомат тяжелого машиностроения. Предлагавшиеся до войны конкурсные проекты здания для размещения этого ведомства выглядели неубедительно, а в свете выигранной войны и дальнейшего развития страны Наркомтяжмашу предлагалась ключевая роль, но все же ни в одном источнике ведомственная принадлежность здания точно не оговаривается.
Так писал об этой стройке журнал "Огонек" от 27 апреля 1952 года: "Дом в Зарядье будет самым высоким в Москве: 37 этажей, а над ним башня с шатром и государственной эмблемой. Башня по высоте немногим меньше всего здания, воздвигнутого у Красных ворот. 275 метров - таково расстояние от основания дома до высшей его точки. Строительство дома полностью закончится к 1954 году ". Планировалось, что здание в Зарядье будет выше ГЗ МГУ на 40 метров. По объему же оно стало бы вторым в городе. Запланировано было 2 тысячи рабочих комнат площадью в 72000 квадратных метров, Сберкасса, почта, телеграф, поликлиника, типография и библиотека. Зал собраний должен был вмещать 1300-1500 зрителей, а два конференц-зала - по 350 человек.
По проекту высотка в Зарядье должна была перекликаться с вертикалью Дворца Советов, строившегося по другую сторону Кремля. Обе эти новые доминанты должны были сформировать "идеологически правильную" панораму столицы мирового пролетариата. К 1953 году в Зарядье уже был возведен громадный стилобат (платформа, под которой размещалось бомбоубежище и технические помещения), на котором стал возводиться стальной каркас. Темпы ускорили и довели каркас до 14-ого этажа, почти до половины проектной высоты. Одновременно со строительством сносили те дома, которые мешали стройке. Но часть из этих примет старой Москвы исчезла только в 1960-х годах.
Интересный факт - каркас здания "высотки в Зарядье" впоследствии разобрали и использовали в качестве металлоконструкций для стадиона в Лужниках. Стилобат же оказался неприкасаем - под ним скрывался технический этаж, а еще ниже - двухъярусный бетонный бункер, который, вероятно, планировалось использовать в качестве бомбоубежища. После решения об отказе от строительства выдвигались различные предложения по демонтажу, но стилобат был выполнен так прочно, что в течение долгих лет он так и оставался напоминанием об идее "восьмой сестры". Только спустя десять лет - с 1964 по 1967 годы на уже имевшемся стилобате по проекту Д.Н.Чечулина построили гостиницу "Россия". Правда, ее размеры составляли лишь нижнюю ступень высотного здания в пять этажей. Многие архитекторы отмечали, что на доставшемся в наследство стилобате все сооружение смотрелось довольно неказисто, хотя Д.Н.Чечулин перед строительством много путешествовал по зарубежным странам и консультировался, в том числе и с руководством лучших гостиничных сетей, например, "Хилтона". В 1959 году поступило предложение использовать освободившееся пространство под гостиницу, в 1960-м проект получил одобрение Правительства. К тому моменту каркас, который требовал разборки, уже изрядно заржавел. Лишь 1 января 1967 года (в год 50-летия Октябрьской революции) гостиница «Россия» была введена в эксплуатацию. При этом число мест в «России» (2700 номеров на 4750 мест) планировалось не просто так, а из расчета количества приезжающих в Москву делегатов партийных съездов, которые с 1961 года проводились в Кремлевском Дворце.
Таким образом, каждое из семи высотных зданий имеет пару, а вот здание на Котельнической набережной так и осталось в одиночестве и не получило себе сестренку по соседству.
Нельзя не отметить, что технически Сталинские высотки стали хорошей "репетицией" к рекордам нового времени, обеспечив облик традиционно менее помпезной, чем Санкт-Петербург, малоэтажной Москвы, выдающимися точками, заложив основу для дальнейшего высотного строительства, которое активно развернулось уже в конце XX-го начале XXI-го века.