— Идея принадлежала супруге нашего инвестора Ирине Александровне Винер-Усмановой. Взявшись за организацию Центра гимнастики под своим именем, Ирина Александровна хотела удовлетворить все потребности детей-спортсменов. Действующий на тот момент губернатор Громов предложил взять под строительство Центра бесплатный участок земли на территории Подмосковья, но мы решили выкупить его сами, чтобы ни от кого не зависеть, возвести здание в рамках жилого проекта, и реализовать все это в комплексе на средства дольщиков и инвестора Усманова. И вот только тогда мы стали детально продумывать концепцию, причем не только с экономической точки зрения, но и отталкиваясь от реальных потребностей детей, посвятивших себя спорту. В детстве Ирина Александровна жила в Ташкенте и, занимаясь там художественной гимнастикой, была вынуждена ездить на занятия в другой конец города, бывало «зайцем», под страхом, что контролер высадит. Часто высаживал – и тогда она шла километры, сбивая ноги в кровь, только чтобы попасть на тренировку. Это стандартная история советского гражданина – она даже не успевала общаться с родными, отдавая себя спорту. Вы скажете, что это Ташкент, другие времена, но есть и современные примеры. Среди жителей нашего комплекса есть семья, воспитывающая девочку – фигуристку. До того как они купили квартиру в Новогорске, проживали в Куркино, а их дочь удалось за безумные деньги устроить на получасовую тренировку к Илье Авербуху, школа которого находилась в другом конце города. К нему записано множество талантливых детей, для девочки было единственно свободное время с 5.30 утра. На протяжении долгого времени ребенка будили в 4.30 утра, пока везли в машине она «досыпала» положенные ей 40 минут, выходила на лед, после тренировки завтракала и снова оказывалась в машине. Пока ее везли в школу, она снова спала – только так и можно было восполнить необходимую ей норму сна. Родители боялись, что спорт отнимет у нее возможность получить полноценное образование, поэтому после занятий в школе ее ждали уроки по двум языкам, кружки… И вот в семье появился новый персонаж – психоаналитик. Все дети спортсмены, а особенно подающие надежды, работают как взрослые, часто в ущерб основному образованию, отдыху, просто по одной причине: половину жизни они проводят в пути, где теряется их время – их детство.

— Да, вполне. Ирина Александровна долго нас мучила – было недостаточно продумать экономику проекта, недостаточно удивить ее неожиданными решениями. Это она указала нам вектор – объединить под одной крышей спорт, образование и частную жизнь. Ребенок должен развиваться гармонично. В ее словах был и другой мотивационный импульс: «Я с 1992 года не проиграла ни одного соревнования. Каждое золото, что мы взяли, попадало в копилку нашей репутации – мое имя очень дорого стоит». Это обязывало. Мы не ограничились тем, что построили масштабный комплекс под Центр гимнастики Ирины Винер-Усмановой. Когда мы строили здание, наши коллеги недоумевали: «Вы же могли просто поставить эффектную стеклянную коробку, зачем вы загоняете в нее столько средств? Зачем вообще все это развивать – для успешных продаж и быстрого оборота вам достаточно снизить цену квадратного метра». Но мы не жалели средств – да, мы залили в здание центра 700 тонн металла и довольны результатом. Решили максимально расширить для детей выбор занятий, чтобы была вариативность: единоборства, бокс, каратэ, тхэквондо, плаванье. Есть даже фехтование - дань уважения Усманову, поклоннику этого вида спорта, и всем мальчишкам, выросшим на «Трех мушкетерах». Мы обеспечили им полноценное образование, они могут получить его, не покидая пределы комплекса. Одним словом, мы дали своим жителям две самые важные вещи: время и возможность инвестировать средства в будущее своих детей.

— Конечно, чем сложнее продукт, чем больше нужно слов для того, чтобы передать его функциональность, тем сложнее путь продвижения. Мы на старте потеряли возможность давать наружную рекламу, потому что не понимали, как уместить на баннере три на шесть метров всю информацию. Мы пользовались контекстной рекламой, но самый серьезный эффект получили от старого доброго «сарафанного радио». Стоило первым жителям купить квартиры и осознать, что они приобрели не квадратные метры, а среду обитания, созданную специально для их детей – и вот уже к нам стали приходить друзья-знакомые. К тому же спорт предполагает общение на сборах, поездки на матчи и соревнования – новость быстро облетела нашу целевую аудиторию. Мы разрабатывали концепцию в атмосфере скептицизма, недоверия, предубеждений и даже агрессии, но то, что покупатели получили, оправдало их ожидание. Наш новый проект еще сложнее, но он даже в большей степени необходим людям. Причем речь идет о куда более широкой аудитории. Перед нами стоит задача создать прецедент, который бы изменил отношение людей к будущему – к своей старости.

— И здесь идея принадлежала не нам – ее подарили жители «Новогорска». Организовав свою жизнь, многие из них делились сожалениями, что их родители остались жить в панельных домах, а они хотели бы предложить им что-то лучшее. Но что? Мы задумались над масштабностью проблемы старения в России. Начиная с детского сада, для маленького человека социум организует среду обитания. Встав на ноги, попадая в период наивысшей своей активности, он в состоянии выбрать или создать себе ее сам. Но на момент выхода на пенсию (а иногда многим раньше), в возрасте 65 лет и выше, или даже 55 лет, человек выпадает из жизни, оказывается в вакууме, запертым в узком пространстве своей квартиры. Так происходит по многим причинам – не все могут сохранить работу, которая не только обеспечивает материальную стабильность, но и наполняет нашу жизнь смыслом. Пожилых людей неохотно берут на работу, даже если они прекрасно себя чувствуют, а если нет? Мои родители еще не старики – 66 лет маме и 70 лет отцу. У них обоих ревматизм и почему-то приступы всегда случаются у обоих одновременно. Это не такая уж страшная болезнь, они могут позвонить, попросить меня им помочь, они готовят сами себе еду, но вот выйти из дома в аптеку или купить продукты – уже проблема. Так пара не старых еще людей оказывается буквально заточенными в тюрьме. А ведь иногда кто-то из супругов уходит раньше. Женщине проще пережить потерю, не психологически, конечно, но буквально. Мужчина, который всегда был вне быта, чувствует себя как ребенок – всю жизнь он зарабатывал и совсем не привык готовить, стирать, убираться.

— Давайте посмотрим правде в глаза. Вот мы – поколение, которое находится сейчас в активной фазе. Мы заняты тем, что зарабатываем, поднимаем на ноги своих детей, мы готовы помогать своим родителям финансово, но много ли мы можем дать им помимо этого? Сколько раз в неделю мы звоним родителям? Мы можем жить в одном городе и не видеться месяцами – не оттого, что их не любим. Жизнь такая – мы должны успеть заработать, прежде всего, на жилье своим детям и на ту самую квартиру, которая однажды станет нашей тюрьмой.

— Совершенно верно – у нас отсутствует такой позитивный сценарий. Государственных домов престарелых 96% и во многих даже нормы пожарной безопасности не соблюдены – они опасны для жизни, 4% коммерческие организации, ориентированные на лечение, а это другая история. Если предложить родителям переехать в дом престарелых, они первым делом решат, что от них хотят избавиться и, пожалуй, будут правы. Наши дома престарелых не продляют жизнь, а скорее созданы, чтобы ее сократить. Не оттого что в России не любят стариков, государство не научилось о них заботиться. В такой парадигме человек неизменно выбирает остаться в своей квартире и как-то выживать сам – только бы не «помогали». Если еще 15-20 лет назад у пенсионеров было свое пространство, круг по интересам, обсуждения на лавочке, игры в домино, починка старых автомобилей, то теперь эта дворовая культура отмирает. Мир меняется, жизнь становится быстрее, и никто не беспокоится о том, что после 55-60 лет бежать этот марафон уже невозможно. А ведь, мы следующие, кто столкнется с тем, что пришло время сменить образ жизни, который не на что менять.

— Да, мы действительно хотим быть первыми, кто попытается изменить ситуацию, но именно как девелоперы. Любая благотворительность в нашей стране оборачивается для людей адом, а вот верно рассчитанная экономика приближает сервис к тому достойному уровню, на котором он существует во всем цивилизованном мире. Мы представили геронтологию (наука обо всех аспектах старения – Ред.) как девелоперский проект и сейчас ведем работу в нескольких направлениях – выводим его на государственный уровень и готовимся к тому, чтобы организовать стартовый комплекс в рамках «Новогорска». Сознательно и фактически мы развиваем необходимые условия: участвуем в популяризации КСО, в том числе демонстрируя реальные примеры в виде жизнеспособных проектов. Корпоративно-социальная ответственность бизнеса должна стать основным драйвером для создания многофункциональных центров, рассчитанных для людей в возрасте, где они не просто получали бы необходимую медицинскую помощь, но и могли жить полной жизнью. К примеру, вспомним жизнерадостные группы туристов из Европы – это чаще всего пенсионеры 70-80 лет. За рубежом человек спокойно планирует старость себе в удовольствие. Наша ментальность, к сожалению, предполагает только страхи – выживу ли я после 60-ти? И эти страхи вполне обоснованы. Мы не доверяем системе, понимаем, что нас некому будет организовать – купить билеты, путевку, посадить на самолет и встретить. Мы понимаем, что сами не справимся, дети будут заняты, и заранее смиряемся с тем, что нам-то весь мир на пенсии не светит. Именно поэтому наша задача как социально ответственного девелопера создать среду, в рамках которой пожилому человеку помогут реализовать его мечты, найти занятие, на которое прежде не хватало времени, сформируют круг общения. Сейчас в Москве 3,5 млн пенсионеров, сколько из них отдали свои жизни преподаванию? Им больше нечего предложить обществу? Они могут и дальше делиться своим опытом, принимать учеников – все, что им нужно, это создать условия.

Другая ментальная проблема в России – это наплевательское отношение к своему здоровью. По данным РосСтата женщины в среднем уходят из жизни в 77 лет, мужчины в 68, – разве это возраст по сегодняшним мировым меркам? Нет, они уходят, оттого что вовремя не обращаются в медицинские учреждения, предпочитая думать, что все само пройдет. Мы провели ряд переговоров с медицинскими разработчиками, которые согласились наладить производство браслетов, позволяющих следить в реальном времени за индивидуальными показателями каждого жителя нашего комплекса. Как только показатели пульса или давления выходят за рамки его нормы, диспетчер звонит и интересуется: «Иван Петрович, у вас все в порядке?». Если нет – то через 5 минут Ивану Петровичу оказывают помощь, а не ждут три часа скорую с другого конца города, пока он умирает. Важно, что внутренняя организация пространства такого комплекса больше похожа на санаторий или отель, а не на жилой дом. У жителя вместо связки ключей – электронная карта, такая же есть у диспетчера, поэтому ломать дверь в случае форс мажора (в том числе, забытого на плите чайника) не придется.

— Первый проект мы рассчитываем на 50-100 человек. Планируем предложить разные варианты жилья, в том числе студии с изолированной кухней, рассчитанные на одного человека, привычные форматы квартир на семьи – все это нужно тщательно рассчитать, поскольку отразится на себестоимости. Глобально мы сейчас рассматриваем три варианта: первый – взять на длительную аренду уже построенный комплекс и переоборудовать его. Второй более дорогой вариант, но более привлекательный – реконструировать одну из многочисленных старинных усадеб, что стоят заброшенными и обречены на погибель. Так мы решим сразу две социальные задачи, и это прибавит ценности проекту. Важно и то, что приусадебные парковые зоны особенно удачно вписываются в концепцию проекта. Третий вариант – построить с нуля здание строго под задачу. На организацию быта наших жителей мы действительно перенесем опыт гостиничного сервиса, выйдем на уровень курорта или санатория. При этом, масштабируя в будущем концепцию, вполне реально открывать комплексы разного уровня: пять звезд, три звезды – ориентируясь на возможности клиентов. Кстати, помните, как раньше функционировали кооперативы? Сначала люди собирали средства, а потом уже решали, что и кто им будет строить исходя из суммы. Вообще, прошлый опыт тут вполне можно переосмысливать. Например, крупные предприятия, могли бы в рамках регионов взять на себя одновременно функцию профсоюза, при этом реализуя коммерческий, социально-значимый проект для своих сотрудников. Квартиры, вышедших на пенсию сотрудников можно было бы выдавать молодым перспективным кадрам, а пожилые люди получали бы по взаимозачету апартаменты или квартиру в таком комплексе, со всей необходимой в их возрасте инфраструктурой и опциями. Эти возможности подняли бы рейтинг работодателя, способного решать проблемы нескольких поколений. Наша задача начать и продемонстрировать, как могут работать такие механизмы с пользой для бизнеса – задать планку.

— В течение года я изучал и транслировал тему геронтологии как девелоперского проекта в МИРБИС (Московской международной высшей школе бизнеса – ред.), и он был признан лучшим коммерческим стартапом, решающим несколько социальных задач. В основе его простая данность: квартира в России – это актив. Для сравнения в Германии арендующих жилье граждан 60% и к покупке квартиры стремятся немногие. У нас с точностью до наоборот – по всей России снимают в аренду жилье лишь 8% (на 140 млн населения), и все стремятся к покупке, поскольку понимают, что это своего рода валюта, в том числе та, что обеспечит благополучную старость. Парадокс, что в той же Германии, люди обладающие таким активом находятся в более выигрышном положении, чем наши пенсионеры, поскольку перед ними несколько вариантов, как им распорядиться. У нас пока нет продукта, а именно – благоприятной среды, ради которой бы человек отдал свою главную ценность, и четкого механизма, который бы позволил избавить покупателя и от реальных рисков, и от выдуманных страхов. Я расскажу, с какой стороны мы приступили к реализации этой задачи. Для начала, рассчитали модель и вывели маржинальность – примерно 13% при условии грамотного подхода. Во-вторых, нам стало совершенно очевидно, что без поддержки государства (которое в первую очередь защитит интересы наших дольщиков и будущих жителей), нам не реализовать даже пилотный проект…

Откровенно говоря, тут дело не только в наших амбициях. В ответ на просьбу о финансировании, ВЭБ (организация, занимающаяся инвестированием средств пенсионных накоплений – Ред.) выдвигает требование к проекту: он должен в перспективе масштабироваться на регионы. Взять деньги на реализацию проекта для одного региона нельзя. — For a footnote, for it to be used in-text, the writer found some content necessary to include with the manuscript, however less initially important than the main copy. Therefore, it is necessary for the main copy to have more hierarchy than the footnote.

— Я думаю, они, как обычно пойдут вслед за опытом столицы. Регионы-доноры, как обычно, быстрее, дотационные медленнее. Все зависит от успешности лоббирования этой темы. Практика пожизненного содержания уже существуют - можно отдать муниципальным органам квартиру и получить за это «бесплатную» заботу соцработника. Мы хотим доказать государству, что как только появляется коммерческая составляющая, появляется и ответственность за качество продукта, это залог приличного сервиса.

— Да, к тому же мы выбрали самый подходящий момент для диалога с властью. Грядут выборы 2018 года, социально ориентированные проекты актуальны как никогда. Здесь есть и долгосрочная перспектива, которая не может не заинтересовать тех, кто видит себя в политике. Технологии развиваются очень быстро, промежутки между технологическими революциями становятся короче. Еще недавно мало кто верил, что Интернет распространится в России со скоростью света и втянет многомиллионную аудиторию. Пока телевидение остается единственным каналом между властью и их самой перспективной аудиторией – пожилыми людьми, но все мы понимаем, что это ненадолго. Своими проектами мы формируем социум, и одновременно публичную площадку. Как готовятся к выборам в Америке? В каждом штате свои законы, не всегда есть возможность купить эфирное время. Кандидаты передвигаются из штата в штат, встречаясь со своими будущими избирателями. Их обращения фиксируются не только человеческой памятью. В случае избрания кандидата, весь срок, пока политик занимает пост, у доверившихся ему людей есть возможность ознакомиться с расшифровками выступлений. Когда эпоха телевидения уйдет, наши политики оценят возможность живого общения со своим электоратом и такого короткого к ним пути. Кстати, самое эффективное «сарафанное радио» обычно организовывают именно пенсионеры. Не буду лукавить – мы делаем на это ставку, продумывая маркетинговые стратегии, так почему бы не использовать эту же возможность в предвыборных кампаниях?!

— На данном этапе мы рассчитываем не столько на участие, сколько на минимальные препоны со стороны властей. Да, регулятор усилит контроль, раз речь идет о самой незащищенной аудитории, но есть и другие механизмы, подразумевающие третьего участника. В России страхование стремительно развивается, в кейсах страховых компаний есть такие продукты как страхование жизни. Разработка специальных программ под наш проект – это большое конкурентное преимущество для этих организаций и мы активно ведем с ними переговоры. Но основным драйвером все же должно быть КСО. Я верю, что люди, способные проследить взаимосвязь между социальной ответственностью бизнеса и реальными возможностями продлить человеческую жизнь, согласятся, что это направление стоит развивать.

— Полагаю, что это сможет оживить рынок – появится еще одна альтернатива для инвестиций. Кроме того, мы вовлекаем в рынок категорию людей, которая сейчас ошибочно полагает, что никому не нужна и от нее ничего не зависит. И конечно, мы высвободим какой-то объем «универсального» жилья вторичного рынка, предложив взамен определенной аудитории, адаптированный под них продукт. Мы видим, что богатые люди за последние два года стали еще богаче. А для тех, кто имеет сегодня излишки, только и остается что мизерный депозит в банке. Если идея инвестировать в будущее своих детей так пришлась по вкусу жителям «Новогорска», то почему бы не считать перспективной возможность инвестиций в долгую жизнь близких людей и в свое благополучие на старости лет?! Реализовав проект высокого уровня, мы создадим почву для тиражирования успешного опыта. Мы должны думать в масштабах страны. Это высокая планка, но «Человек должен тянуться за чем-то, чего не может достать, иначе зачем небеса?».